География фамилий - Страница 27

В Вологодской обл. чаще, чем в Средней России, встречаются фамилии в форме прилагательных без ‑ов, ‑ин, ‑ск, такие, как Короткий, Кудрявый, Тонкий, Оловянный, Серый и т. д. Но они разбросаны по разным местам области, нигде не образуя скопления, и общее количество их все же незначительно.

Карта 3. Размещение основных вологодских фамилий

1 — Смирнов; 2 — Попов; 3 — Иванов; 4 — южная граница скопления фамилий на ‑ский; 5 — территория фамилий с формантом ‑их, ‑ых; 6 — область преобладания фамилий с формантом ‑ичев

Фамилии в форме ‑их, ‑ых (Белых, Беспятых, Вялых, Гладконогих, Золотых, Легких, Плоских, Печеных, Широких, Черных и др.) первоначально обозначали принадлежность не главе семьи, как ‑ов, ‑ин, а семье в целом. Они чаще встречаются на северо-востоке области, но отдельные из них проникли до ее западных границ. Форма фамилий на ‑их, ‑ых резко убывает, за три столетия их доля сократилась в несколько раз.

Из формантов, которые образовывали еще не фамилию, а ее основу, всех чаще, как и в Архангельской обл., встречается ‑ак (Шестаков, Третьяков); нередки ‑ицын (Шипицын, Коробицын), ‑ников (Угольников, Корзников), но особенно часто — ‑ичев. Тысячи человек с фамилиями Ганичев, Демичев, Фомичев и др. живут между озерами Белым и Онежским и далее на восток. Те же фамилии (не просто той же модели, а те же самые фамилии) распространены в Верхнем Поочье, их частотность в центре скопления достигает 31 человека на 1 тыс. жителей, а в Белозерье она небывало высока, например в Городецком сельсовете — 117 человек на 1 тыс. жителей (т. е. почти каждый девятый), а в Городищенском — даже 160. Удивительно, что из сотен фамилий этой модели в Белозерье очень много таких же, как и на верхней Оке, — чаще других это Ганичевы, Демичевы, Ильичевы, Ларичевы, Фомичевы. На юго-восток от Белого озера фамилии по модели ‑ичевы встречаются реже, в средней полосе Шекснинского р‑на (от с. Чаромского до с. Чуровского) их 45 на 1 тыс., а по границе с Ярославской обл. — всего 6 на 1 тыс. человек. Восточнее фамилии эти мы находим на северной стороне Кубенского озера; в Усть-Кубенском р‑не они составляют около 80 человек на 1 тыс., но уже восточнее Харовска их становится меньше.

На юге области скопление фамилий по модели ‑ичевы наблюдаем между Вологдой и Грязовцом. А западнее Белозерского очага встречаем их, хотя и не очень часто, в Новгородской обл. (там пока не зарегистрирована ни одна из пяти самых частых фамилий, объединяющих Белозерье и верхнюю Оку).

Г. В. Судаков сообщил, что, по местному преданию, население Белозерья пришло «из Литвы». Эта «Литва» по-видимому, означает белорусские или смоленские земли, которые в свое время были под властью польско-литовского государства. Переселения оттуда были неоднократны. Неясно только, произошло ли переселение оттуда на верхнюю Оку и в Белозерье, или второе перемещение было уже внутренним.

Характерно, что на вологодской земле совсем редки фамилии, содержавшие уничижительный формант ‑ка, в Нюксенском р‑не едва 1% населения носит фамилии такого типа (Емелькин, Головяшкин и др., т. е. сын Емелькин, сын Головяшкин).

Кажется, не стоит искать в фамилиях следы различий Новгорода и Москвы, многовековый поединок которых завершился задолго до появления фамилий. Но исторически сложившиеся общности населения не исчезают мгновенно. Конечно, граница сфер влияний Новгорода и Москвы не так четка по фамилиям, как по географическим названиям, где она показана резким размежеванием на карте топонимов (ручей — новгородское и ключ — московское), проходящим по вологодской территории. Но и в фамилиях отражены особенности новгородские и московские.

Новгородские черты отражены в вытегорских фамилиях — Чекшин (д. Макачево) из новгородского глагола чекашиться («стараться, добиваться») и Чурин (в соседней д. Желвачева) из новгородского существительного чура («песок, галька»). Сходство с Новгородско-Псковским ономастиконом, однако, не достаточно для доказательства прямого переселения оттуда.

Отчетливо связь фамилий прослеживается по рекам Вага и Юг — от Шенкурска до Никольска. На востоке области пересеклись два мощных потока фамилий, устремленных к Великому Устюгу: с северо-запада (с Северной Двины) и с юга. Огромен и сдвиг населения в XVII—XVIII вв. с Двины через эту территорию на Урал и в Сибирь.

Из многих локальных фамилий можно привести очень частые. На северо-востоке области: Коптяев (Нюксенский и Великоустюгский районы); Поникаровский в Великоустюгском, Зажигин в Верховажском р‑не; на карте Никольского р‑на переплетается десяток частых фамилий, среди них несколько тысяч Шиловских (в области 9 селений с названием Шилово), больше тысячи Баданиных, некоторые, как Дресвянины (с. Нигино и окрестные деревни), сгущены на небольшой территории. Другие фамилии выходят за пределы района. Так, Пахолковы нередки и в соседнем Кичменгско-Городецком р‑не, и севернее — в Великоустюгском, а восточнее распространены за костромскую Вохму в Кировскую обл. Этимология этой фамилии дана в словаре вятских говоров Н. М. Васнецова («избалованный, изнеженный»).

Обильны фамилии от местных географических названий: Белозеров и Белозерцев, Важенин (р. Вага), Чекшезерский (оз. Чекшезеро), Кихтянины (в Усть-Кубенском р‑не, где течет р. Кихть), Нацепинский (в Великоустюгском р‑не близ д. Нацепино) и др. Из топонимов соседних областей образованы фамилии Холмогоров (из Архангельской), Уржумов (из Кировской), Пестовский (из Новгородской), Вохмянин и Талицын (из Костромской), Любимков (из Ярославской).